Лимарев В.Н.

«Домашние пирожки на первом курсе».

Глава 7. Кухонный мужик – Сашка.

Погода в сентябре выдалась приличная. Столбик термометра, закрепленный в дверном проеме столовой, гулял где-то в районе 20 градусов. В колхозе Сашке понравилось, но не работа в поле, а долгие вечера у костра, под аккорды семиструнной гитары. Костер обычно разводили  в конце двора, в поросшей травой ложбине. У костра собирался почти весь лагерь – студенты первокурсники,  начавшие свою учебу в институте  с уборки колхозного урожая.  Приходила к костру и тетя Маша, которая волей случая тоже была в лагере, как повариха. Сашка часто видел её через окно раздачи в столовой и единственное чувство, которое он испытывал – это неловкость, поэтому он старался избегать встречи с ней, но встреча все-таки состоялась.

 Сашку назначили кухонным мужиком на один день. Завхоз и помощница повара уехали за продуктами; Сашка с тетей Машей на весь день в лагере остались одни. Сашка чистил картошку, а тетя Маша в тесной фанерной кухне хлопотала у плиты. На дворе моросил мелкий дождь. У раскрытой двери Сашка сидел и думал, что как удачно он в дождливый день оказался на кухне, здесь, по крайней мере, сухо.  Тетя Маша со своим стульчиком подсела рядом, и бездонный бак стал гораздо быстрее заполняться картошкой. Плечо тети Маши было совсем близко, и при развороте за новой картофелиной тетя Маша  неизбежно  касалась Сашки. Сашки невольно следил за движением тела женщины, так как её упругие груди ласкали спину. Он вдруг услышал её сбивчивое дыхание. Женщина была так близко к нему. Он чувствовал её каждой клеточкой своего тела. Его охватило оцепенение; он сидел весь напряженный, боясь сделать лишнее движение, смотрел прямо перед собой, механически перебирая руками картошку. Женщина все плотнее и чаше ласкала его тело  неожиданными и жгучими прикосновениями. Вдруг сбивчивое дыхание прекратилось и перешло во  всхлипывание. Сашка понял, что тетя Маша плачет.

Тетя Маша встала, повернулась к окну, так что он видел только её спину. Оцепенение у Сашки прошло. Он встал, и подошел к женщине, и не находя слов, просто стал рядом. «Ну, что смотришь», - сказала тетя Маша, -«старая я, некрасивая». Потом резко обернулась и немного резко добавила: «Что бросил чистить картошку, бери нож…  К обеду ведь не успеем».

Сашка не подчинился, он чувствовал, что сейчас должен что-то делать, как-то успокоить женщину. И как-то бестолково выдавил из себя: «Все хорошо, зачем плакать!»

«Все хорошо, все хорошо», - зло повторила тетя Маша, - «все хорошо, но не всем!»

Больше они не разговаривали. Сашка дочистил картошку. Сделал то, что от него требовалось, как кухонному мужику: наколол дров, наполнил водой баки в умывальнике и ушел к себе в комнату.  Вечером Сашка долго не мог уснуть, пытаясь понять, что вызвало слезы у тети Маши. Кто её обидел? Этот вопрос мучил его и на следующий день, поэтому, улучив момент, когда на кухне никого не было, Сашка быстро зашел в помещение и так же быстро выпалил: «Тетя Маша, если  кто-то обидел, так скажи, я помогу».

«Спасибо Саша! Я непременно воспользуюсь твоей помощью» - улыбнулась тетя Маша: «Иди… Здесь нельзя быть посторонним, увидит командир, будет ругаться.  Он не любит, когда куски с кухни таскают».