Лимарев В.Н.

Женишки.

1. Зинка.

Я сидел на бревнышке возле сарая и чистил грибы. Настроение было шикарное, как и погода. Я улыбался, перебирая в памяти события вчерашнего дня.

Зинка, наша новая повариха, остановилась возле меня, подсела рядышком и говорит: «Ты что улыбаешься! Про вчерашнее вспомнил что ли?».

Зинка была единственная женщина в нашем мужском коллективе. Молодая, красивая, но я не очень-то к ней, знаете, не люблю, когда «торт на всех». Её внимание к себе я давно чувствовал, но не придавал этому значения.

«Чего улыбаешься» - спросила Зинка – «Женишков наших вспомнил, что ли? Ну, мужики, ну умора! Неделю, как от жен уехали! Картинка: один лысый, у другого живот в два обхвата…»

2. Рыжики.

Вчера я опоздал к ужину, так как бродил по окрестным лесам в поисках рыжиков, которые затем аккуратно засовывал в трехлитровую банку, густо пересыпая солью. В столовой меня ждали коллеги по работе, но не для совместной выпивки. Ждали меня, как трезвого и обходительного человека. Они собрались навестить студенток первого курса в соседнем бараке. При этом, они уже изрядно выпили. Но рассуждали трезво: что в таком виде их шансы на успех не очень велики.

Оценив обстановку, я не стал с ними спорить: «Да, да, иду с вместе с вами. Сейчас только переоденусь», и скрылся в тень забора – критически оглядывая со стороны компанию. «Зачем они нужны молоденьким девчонкам.» - думал я.

Один из них был длинный с большим животом и редкими седеющими волосами, другой растолстевший до безобразия – спортсмен: у него было опухшее лицо и двойной подбородок. Он был удивительно жизнелюбив и подвижен и смотрелся карикатурно рядом с третьим участником экспедиции «мальчишкой».  Возраст «мальчишки» невозможно было определить сразу ни по фигуре и по движениям, и только лицо, пронизанное глубокими морщинами, выдавало  его сорокалетний возраст.

3. Сцены у барака.

Компания, подождав меня некоторое время, направилась к соседнему бараку. Ориентируясь на громко ревущий магнитофон в руках толстяка, я, стараясь находиться в тени деревьев, двинулся за ними. Очень хотелось посмотреть бесплатный спектакль. Я подошел, как мог ближе,  слов было не разобрать, но все было и так понятно, как при просмотре  пантомимы. Мужчины рвались к намеченной цели – их выгоняли, воспитатель и какая-то женщина, но безуспешно. Прорвались во внутрь барака! Но их выгнали на улицу и закрыли дверь.

Мужиков это не остановило, установив магнитофон  прямо на земле, длинный стал смешно размахивать руками – приглашая девчонок на танец. Затем пустился в пляс: упал, поднялся и опять упал. Окна облепили девчонки: наиболее смелые, что-то кричали, подбадривая танцора, но не выходили на улицу. Танцор, смешно выбрасывая вперед свои длинные ноги, стал посылать воздушные поцелуи.

На крыльцо выбежал воспитатель. Он что-то стал кричать танцующими, но на него крики, разгоряченные мужики не обращали внимания. Они, уже вступив в контакт с высунувшимися из окна девчонками. Тогда преподаватель подбежал к магнитофону и выключил его. Танцоры окружили его,  до меня долетела фраза: «Мы соседи – пришли познакомиться».

Особенно настырно вел себя длинный, видно по мозгам ударила не только выпитая водка, но и длительное воздержание от женщин. Он требовал немедленно организовать танцы и при этом так разошелся, что взял воспитателя за грудки, прижал к стенке барака, упорно что-то втолковывал. Тот пытался освободиться. Что-то невнятное кричал.

Наконец длинный оставил его в покое, отошел в сторону, но затем резко обернулся, вбежал на крыльцо и со всего маху плечом ударил в закрытую дверь...

Из-за поворота показалась  машина. Я предусмотрительно спрятался за дерево. Машина резко остановилась у крыльца, вышел милиционер и быстро решил спор в пользу воспитателя.  Танцы отменили, и уже через несколько минут женихи были в своем бараке. 

4. Полная Луна.

Вот этот эпизод и напомнила мне Зинка. Она сидела рядом улыбалась: всем своим видом приглашала к разговору.  Её повышенный интерес к моей персоне, возбудил меня. Я не был причастен к вояжу женихов – и поэтому чувствовал  себя королём.

«Мужики» - говорила она - «у вас одно на уме. Куда!? К девчонкам потащились. Они бы на себя взглянули!»

Я улыбался и, стараясь попасть в такт разговора, согласно мотал головой.

Я дочистил грибы и предложил: «Давай прогуляемся вечером». Она сразу согласилась.

Полная луна освещала нам дорогу. Зинка, шля рядом, без умолку болтая, читала стихи и подолгу смеясь над своими шутками.  Я положил руку на её плечо – она не отстранилась: тело её дернулось, сжалось на минуту - она замолкла. Но скоро привыкла к обнимающей её руке, и мы долго шли навстречу Луне по ровной асфальтовой дороге. Теплый ветер ласково трепал её золотистые волосы. Матовый свет Луны освещал лицо, которое мне показалось прекрасным. Её гибкий стан, полная грудь, действовали на меня, и вскоре сексуальное возбуждение охватило все моё тело. Передо мной была женщина молодая и сильная: я почти не слышал, что она говорила – горячая волна желания заслонила все, я стал перемещать руку по её телу, возбуждение усиливалось. Она не противилась моим робким попыткам овладеть ей.

5. Бешенство «кабеля».

Было уже за полночь, когда мы подошли к дверям её комнаты. «Мне зайти к тебе» - спросил я. Лицо её исказилось и стало отталкивающим.

«Мужики Вам всем одно!» - зло сказала Зинка. « У самого семья, дети, а на уме все одно. А ну марш в свою постель! Кабели – все вы!» и перед моим носом закрыла дверь. Несколько минут я стоял остолбеневший от неожиданности, затем все тело охватило бешенство. На глаза попалась пустая бутылка, я схватил её, крепко сжал пальцами, борясь с желанием запустить её в горящее окно Зинки. Затем круто развернулся и со всего размаху стукнул бутылкой о столб, так что в руке осталось одно горлышко Напряжение немного спало. «Стерва! За что так!» - приглушенного прокричал я и выбежал на дорогу. Ночная прогулка меня успокоила, и через полчаса я уже был в своей постели. Возбуждение проходило постепенно: долго не мог уснуть.

«Надо же! Неужели она со всеми так» - думал я - «Вся наша беда мужики в том, что мы мужики!»

На следующий день Зинка делала вид, что впервые меня видит, и при раздаче каши – швырнула мне полупустую тарелку с маленьким кусочком мяса. Привыкший к особому положению я несколько был обескуражен: «Да, Зинка не оправдал я твоих ожиданий и надежд – оказался обыкновенным мужиком с сомнительными потребностями».

1989 г.