Л.Н. Толстой.

Убивающая людей бюрократия.

(отрывок из романа Л.Н. Тостова "Воскресенье")

Перед Неклюдовым возникло прекрасное лицо мертвого арестанта  с улыбающимся выражением губ, строгим выражением лица.

И что ужаснее всего это то, что убили, и никто не знает, кто его убил. А убили. Повели его, как и всех арестантов, по распоряжению в этот день отправить столько-каторжных, столько-то ссыльных, мужчин, женщин вели партию, как полагается, и ни то не мог предвидеть, что сильные, как те двое умерших, не  выдержат и умрут.

Стояли тяжелые июльские жары. Ветра не было, а если он поднимался, то приносил насыщенный пылью и вонью масляной краски вонючий и жаркий воздух. Народу было мало на улицах, и те, кто были, старались уйти в тень домов. В отправляемой партии было шестьсот двадцать три мужчины и шестьдесят четыре женщины: всех их надо было проверить по спискам, отобрать больных и слабых и передать конвойным. Арестованные стояли во дворе острога. Смотритель, два помощника и писарь с бумагами сидели у выставленного в тени стены стола и осматривали, записывали, опрашивали подходящих к ним друг за другом арестантов.

Становилось жарко и особенно душно от безветрия и дыхания толпы арестантов.

Арестанты уже более трех часов стояли в рядах на солнце.

После окончания процедуры оформления документов, арестованных опять стали считать, сверяя с прежним счетом.

Когда подали подводы: отобранные слабые мужчины, женщины и дети, перегоняя друг-друга направились к подводам. Некоторые из арестантов просились на подводы и конвойный офицер, отмахиваясь от  них, кричал: «Дойдете пешком».

Стало очень жарко. Ветру не было, и поднимаемая тысячами ног пыль стояла все время над арестантами….

Шла беременная женщина. Она несла мешок на плечах и прямо глядела перед собой. Неклюдов сделал попытку помочь женщинам с вещами, но бдительный конвой его остановил: «Нельзя барин»

Неклюдов шел тем же скорым шагом, что шли арестанты, но и ему легко одетому было ужасно жарко. Пройдя четверть версты, он не выдержал и сел на извозчика.

Жара ещё усилилась. Стены и камни точно дышали жарким воздухом, ноги, казалось, обжигались о горячую мостовую.

Вдруг он услыхал: С арестантом, что-то. Неклюдов подошел к кучке людей и увидел лежащее навзничь тело  с высокой и могучей грудью, который всхлипывал, глядя на небо остановившимися, налитыми кровью глазами.

….

Огромная бюрократическая машина и все эти люди неуязвимы, непромокаемы для самого простого сострадания, только потому, что они служащие в бюрократическом аппарате государства.

Эти люди признают закон то, что есть закон, и не признают законом то, что написано в сердцах людей. Я просто боюсь их – думал Неклюдов.  И, действительно, эти люди страшны. Они страшнее разбойников. Говорят, страшны Пугачевы, Разины. Эти в тысячу раз ужаснее….