И. Меттер.

Катя или история одной любви.

(выдержки из повести)

 В семнадцать лет я оглох от любви.

Мне и сейчас трудно представить себе, что я от нее освободился. В этом ознобе меня трепало пятнадцать лет. Время омывало меня весь этот срок, мне казалось, что я стою в нем по щиколотку.

Точные ощущения сильной любви невозможно восстановить в памяти, как невозможно запомнить взрыв, чувство полета  во сне, высокую температуру.

Что бы я ни делал за эти пятнадцать лет, я делал либо для нее, либо против нее. Я потерял возможность совершать нейтральные поступки.  Любовь стала моей профессией.

Не помню, когда я впервые объяснился с ней в любви. За пятнадцать лет я сделал это столько раз, что все мои объяснения слились в одно.

Это было на площади имени Роды Люксембург…на улице Карла Либкнехта…

В вонючей парадной, подъезде, на подножке пригородной электричке, в набитом битком трамвае….

Это было зимой, в осень, летом, весной.

В тот день, когда она вышла замуж и в тот день, когда она разошлась со своим первым мужем, и в ту минуту, когда я узнал, что у нее второй муж. И всегда, когда мы лежали в постели.

Мне трудно рассказать о Кате,  свойства её характера не дадут представления о том, чуде, которое она собой являла для меня. Это не значит, что я её сочинил. Я даже не был пристрастен к ней: когда мне указывали на её пороки, я их не отрицал. Я только упрямо твердил: «Все равно Вы её не знаете».

Вероятно, я имел виду, что любимая женщина состоит не только из черт своего характера. Между этими чертами есть какие-то неисследованные миры, видимые только влюбленному.

…..

У меня не сохранилось ни одного Катиного снимка. В нашей юности люди фотографировались редко.

Был бы снимок: расстояние от неё до меня все возрастало бы. Мне было бы невозможно представить себя, сегодняшнего рядом. Без фотокарточки мне проще вообразить и себя молодым: мы вдвоем существуем только в моем воображении.   Мне не надо делать никакого усилия , чтобы увидеть её прекрасной. Время не разлучило нас.

Она наделила меня могуществом мага: стоит мне чуточку поколдовать над своей памятью, и Катя снова и снова – сколько раз прикажу – идет мне навстречу.

Я не могу припомнить, во что она одета, я не помню ни одного её платья, мне не нужны подробности

Когда  я вижу её, идущую навстречу, я забываю даже век, в котором это происходило. Мне важно только одно – чтобы она дошла до меня.

Я позабыл цвет её глаз и волос. В моей памяти не сохранилось словесного портрета. Если бы описали черты, я не опознал бы их. Она для меня неотделима, вся, какая есть. Такая – что я готов был ползти за ней на край света.